В отличие от стихотворения «Все живое особой метой», где представлены оба временных пласта, в стихотворении «Я обманывать себя не стану» (1922) в основном рассматривается временной план настоящего. Представления окружающих о лирическом герое противопоставляются его истинной сущности. Стихотворение характеризуется четкостью и однозначностью расставленных акцентов. Антиномия реализуется благодаря противопоставлению мира лирического героя, объединенного с персонифицированным природным миром (персонификация является в данном случае основанием для объединения), и мира других людей. Противопоставление мира прошлого и настоящего осуществляется и за счет временных локализаторов ТЕПЕРЬ (болеть не стану), ПРОЯСНИЛАСЬ (омуть в сердце мглистом). Стихотворение представляет собой объяснение лирическим героем тех свойств его характера, которые должны быть соотнесены только с миром прошлого, а в настоящем их нужно понимать не так, как их понимают окружающие. Антиномия развивается по трем линиям отношений лирического героя: к животным (к природе), к себе и к другим людям. Эти три линии отношений дают возможность ответить на вопросы, поставленные в первой строфе; ОТЧЕГО ПРОСЛЫЛ Я ХУЛИГАНОМ, ОТЧЕГО ПРОСЛЫЛ Я СКАНДАЛИСТОМ?
Парадигма ПРИРОДА включает в себя лексемы подгруппы ЖИВОТ НЫЙ МИР: СОБАКА, ЗАДРИПАННАЯ ЛОШАДЬ, ЗВЕРЬ, ОВЕС, КОБЫЛА, КОБЕЛЬ. Отношение лирического героя к этому миру характеризуется оценками ПРИЯТЕЛЬ (ДЛЯ ЗВЕРЕЙ ПРИЯТЕЛЬ Я ХОРОШИЙ); ДУШУ ЗВЕРЯ ЛЕЧИТ (КАЖДЫЙ СТИХ МОИ). Парадигма ЛИРИЧЕСКИЙ ГЕРОИ включает в себя самохарактеристику: СЕРДЦЕ МГЛИСТОЕ, ПРОСЛЫЛ ШАРЛАТАНОМ, ПРОСЛЫЛ СКАНДАЛИСТОМ, ОЗОРНОЙ ГУЛЯКА, ЛЕГКАЯ ПОХОДКА, ЦИЛИНДР, НЕ ЗЛОДЕИ, НЕ ГРАБИЛ, НЕ РАССТРЕЛИВАЛ, УЛЫБАЮЩИЙСЯ ВСТРЕЧНЫМ ЛИЦАМ, ГЛУПАЯ СТРАСТЬ.
В самохарактеристике заложен элемент полемики, отсюда и отрицательные конструкции с частицей НЕ. Эта самохарактеристика представляет собой оценку сущности характера человека. Причем оценку неоднозначную: хотя ОМУТЬ и ПРОЯСНИЛАСЬ, СЕРДЦЕ осталось МГЛИСТЫМ. Эта оценка «не вписывается» в предшествующий ряд и подкрепляется лексемой ГРУСТЬ (В НЕМ УДОБНО, ГРУСТЬ СВОЮ УМЕНЬШИВ, ЗОЛОТО ОВСА ДАВАТЬ КОБЫЛЕ).
Самохарактеристика оказывается не более чем маской. А черты озорного гуляки, которые в предшествующих стихотворениях декларировались как основные черты характера лирического героя («Хулиган» и др.), это п есть тот мир прошлого, от которого он стремится избавиться.
Третья линия отношений - отношения с окружающими людьми - также не является однозначной. С одной стороны, ХОЖУ В ЦИЛИНДРЕ НЕ ДЛЯ ЖЕНЩИН, СРЕДЬ ЛЮДЕЙ Я ДРУЖБЫ НЕ ИМЕЮ, Я ИНОМУ ПОКОРИЛСЯ ЦАРСТВУ, с другой - УЛЫБАЮЩИЙСЯ ВСТРЕЧНЫМ лицам. Сам замысел стихотворения - объяснение чуждому лирическому герою миру людей своей сущности - свидетельствует о том, что окружающий мир не так уж безразличен лирическому герою.
Итак, в стихотворении мир прошлого представлен в форме самохарактеристики. Объяснение самому себе своих истоков и сущности основа для ПРОСВЕТЛЕНИЯ в сердце. Этот мир отрицается в произведении, однако отрицание не является однозначным, т. к. истинная сущность мироощущения лирического героя и его самохарактеристика не совпадают, поэтому и однозначность отношения к миру прошлого оказывается внешней. Этим объясняется сложность отношения к миру окружающих людей, в представлении которых лирический герой прослыл шарлатаном и скандалистом. С точки зрения восприятия это произведение сложно тем, что в легко связываемые друг с другом парадигмы включаются слова и словосочетания, которые на образно-понятийном уровне не образуют единой парадигмы, по характеру связи с оценочной парадигмой являются неоднородными. Лирический герой как бы «проговаривается» о сложности и противоречивости своего бытия. Именно за счет отмеченных расхождений формируется подтекст, который свидетельствует о сложном отношении поэта к миру прошлого и настоящего.
Появление подтекста происходит в коммуникативных условиях, со ответствующих описанным Г. Г. Молчановой: «Там, где коммуникативная потребность партнера по коммуникации не полностью удовлетворяется эксплицитным уровнем текста, когда он ощущает потребность найти какие-то дополнительные сведения о сообщаемом, спровоцированную «смысловыми скважинами» (Жинкин), «структурными скандалами» (Барт), семантическими жестами (Риффатер) и другими отклонениями от «внутренней нормы» (Долинин), там при восприятии необычная сортировка знаков образует сдвиг по отношению к читательскому тезаурусу, сигналом которого является «эстетическое недовольство» (Мукаржовский), ибо нарушен принцип «сотрудничества», лежащий в основе прозрачности речевого акта» (Молчанова 1988).
Автор: И.И. Степанченко