Одним из аспектов особенностей гончаровской типологизации является взаимообусловленность и взаимосвязь женских образов внутри романов. Гончаров не только развивает женские характеры из романа в роман, но и умеет в отдельном романе показывать разновидности женского типа в сравнении-противопоставлении.
В «трилогии» в характеристике-характерологии женщин Гончаров соблюдает принцип «взаимопеленгации». В первом романе «Обыкновенная история» уже чувствуется сравнение при описании Наденьки Любецкой, Юлии Тафаевой с Лизаветой Александровной Адуевой. Наденька Любецкая умна, естественна, в то же время, причудливая, капризная, как говорится о ней, «избалованное дитя». «Она любила Александра сердцем, а не головою, без теорий и без претензии на гениальность. Она видела в любви только ее светлую и веселую сторону, и поэтому любила как будто шутя». Капризно-грациозная, самостоятельная в чувствах, Наденька и современна (что и докажет, предпочтя Александру светского графа с фамилией Новинский), и вечна как тип своевольно-эгоистической натуры. Наденьке Любецкой с ее еще не сложившейся, но уже жадной до житейских удовольствий душой противоречит вполне сформировавшаяся Лизавета Александровна, проницательная, чуткая к жизни и к людям.
Экзальтированно-односторонний женский характер являет собой Юлия Тафаева. Она, хотя и страстная, обаятельно-женственная натура, всем своим существом сосредотачивается только на любви как чувстве самодовлеющем, питающемся только собой и потому неизбежно превращающем отношения с любимым во взаимную деспотию. В характерах Наденьки Любецкой и Юлии Тафаевой по-разному проявляются односторонности, но обе они в романе выглядят как антитеза личности Лизаветы Александровны Адуевой, поскольку именно образ последней выдвинут автором как идеал женственности и человечности.
В романе «Обломов» как Штольц — антипод Обломова, так и Агафья Пшеницьша в такой же степени — антипод Ольги Ильинской. Не случайно в романе не одна, а две любящие героини, которые так же не похожи друг на друга, как Обломов и Штольц. Нисатель контрастно изображает Ольгу Ильинскую и Агафью Пшеницыну во всем — в портретах, во внутреннем облике, в отношении к любимому человеку — Обломову.
Хотя в Агафье Пшеницьшой не найдутся такие качества, как живой, постоянно ищущий ум, глубина души, самостоятельность и свободолюбие, смелость взгляда, одаренность натуры, которыми обладает Ольга, Агафья Пшеницьша также по-своему обаятельна. Образ ее дан не только в бытовом плане. За прозаичным обликом скрыто большое, бескорыстное чувство к любимому человеку, видна душевная красота, присущая только людям труда. В сближении Обломова с Ольгой решающую роль сыграла музыка. Дальнейшее развитие их взаимных чувств наполнено нотами, цветами, природой, книгами. А в сближении Обломова с Пшеницьшой главную роль сыграли полные круглые локти хозяйки. Признаком возрастающей симпатии Обломова и Пшеницьшой были ее заботы о домашнем уюте Обломова. Главное в этом уюте — вкусный кофе, обломовские пироги и т. п.
Головной, рассудочно-экспериментальной любви Ольги противопоставлена традиционная, душевно-сердечная, не управляемая никакой внешней идеей любовь Пшеницьшой. Пшеницьша помогла Обломову выжить после трагичного разрыва с Ольгой. Илье Ильичу невозможно было не оценить ее искренность, простоту, душевную чистоту. Эти качества — именно то, чем он так дорожил в людях. Любовь Агафьи Матвеевны есть чувство бескорыстное, неловкое, не умеющее выразиться в красивых, нежных словах или впечатляющих жестах. Она «не в силах была... пококетничать с Обломовым, показать каким-нибудь признаком, что в ней происходит» (Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; Под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; Вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Художественная литература, 1977 — 1980, Т. IV, с. 387). Ее любовь, как-то вечно «присыпанная сдобной мукой», но, когда надо, она проявляется и как жертвенная, целиком устремленная на свой объект. Полюбив Обломова, она «будто перешла в -другую веру» (Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; Под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; Вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Художественная литература, 1977 — 1980, Т. IV, с. 385), не рассуждала, не беспокоилась о взаимности. В своей любви, «высказанной единственно только в безграничной преданности до гроба» (Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; Под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; Вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Художественная литература, 1977 — 1980, Т. IV, с. 387), ничего не искала она для себя — а только счастья любимого человека. Истинная любовь появляется там, где «исчезает свое я и переходит в него или в нее» (Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; Под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; Вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Художественная литература, 1977 — 1980, Т. IV, с. 386). Эти слова можно отнести к отношению Пшеницьшой к Обломову. Она не осознает даже своих чувств, а, живя ими, превращает всю свою жизнь в тихие и естественные жертвы во благо Обломова — это была ее сердечная потребность, единственно возможный для нее способ существования.
В романе «Обрыв» присутствуют две сестры, старшая и младшая, брюнетка и блондинка, одна более «приземленная», другая — возвышенная (здесь мы чувствуем влияние пушкинских образов Ольги и Татьяны Лариных). Образ Марфеньки во многом контрастен с образом Веры. Это отмечено уже в обрисовке их портретов, особенно их детских портретов, и это мы рассмотрим в дальнейшем. При всей своей наивности Марфенька обрисована исключительно светлыми красками. Она более близка к основному предназначению женщины, по словам Райского, к «идеалу жены и матери». Для нее самое важное в жизни — выйти замуж и потом нянчиться с детьми. «Марфенька — одна из первых героинь-сторонниц теории «малых дел», как впоследствии чеховская Лилия Волчанинова («Дом с мезонином»)» (Захаркин А.Ф. Роман И.А. Гончарова «Обломов». — М., 1963, с. 39). Мы видим силу и красоту души Веры, но своя внутренняя душевная красота есть и в Марфеньке. Гончаров рисовал этот образ во всей его жизненной правдивости и естественности. В отличие от гордой, самолюбивой, никому не подчиняющейся натуры Веры, Марфенька до предела простодушна и откровенна. Все ее интересы не выходят за пределы семейного, домашнего быта. Она помогает бедным крестьянам, «девкам дает старые платья, помогает слепому старику, неимущим дает денег, знает всех деревенских ребятишек, многим шьет рубашки, крестит новорожденных, дети в деревне окружают ее теплотой» (Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; Под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; Вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Художественная литература, 1977 — 1980, Т. V, с. 232).
Марфенька живет под властью бабушки, без согласия бабушки ничего не позволяет себе делать. Поэтому то, что случилось с Верой (роман с человеком, находящимся под надзором полиции, и «падение» в обрыве), никогда не могло бы случиться с Марфенькой. В пятой главе «падение» Веры произошло в день именин Марфеньки. Образ Марфеньки становится неким мерилом в сопоставлении с «преступлением» Веры. Чистота Марфеньки-невесты оттеняет «падение» Веры. Гончаров-художник использует здесь прием контраста, противопоставления. Свежий букет, назначенный Райским для Марфеньки стал для Веры самым жестоким упреком. Именно при виде этого букета Вера лишается чувств. «В бабушке олицетворена «старая правда» женщины прежнего времени, родовитой дворянки, которая не только предпочитала эту старую правду новой, и отстаивала ее в борьбе против враждебного этой старой правде Марка Волохова» (Цейтлин А.Г. И.А. Гончаров. — М., 1950, с. 241.) По своему воспитанию бабушка женщина «старого века» (Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; Под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; Вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Художественная литература, 1977 — 1980, Т. V, с. 62).
Имением Райского она управляла, «как маленьким царством, мудро, экономично, кропотливо, но деспотически и на феодальных началах» (Гончаров, И. А. Собрание сочинений: в 8 т. / И. А. Гончаров; Под общ. ред. С. И. Машинского, В. А. Недзвецкого, К. И. Тюнькина; Вступ. ст. К. И. Тюнькина. — М.: Художественная литература, 1977 — 1980, Т. V, с. 60). В отношениях с людьми у бабушки резко проявляется принцип сословности: она независимо держится с губернской администрацией, недовольна демократическими привычками своего внука, снисходительна к интеллигентным людям типа Леонтия Козлова, строга и взыскательна к крепостным. Гордость, деспотичность, верность старозаветным обычаям — вот черты, которые Гончаров подчеркивал в образе бабушки.
Итак, образы бабушки и Марфеньки многое раскрывают в авторском понимании положения Веры, которая будто находится в некоем промежуточном положении между бесовской стихией и религиозными устоями бабушки и сестры.
Автор: Сунь Личжэнь