Высокий ценностный статус слова является не единственным основанием культуроцентричной модели мира в современной поэзии. Здесь продолжает существовать и развиваться, условно говоря, «акмеистическая» версия такой модели, описанная с семиотической точки зрения И. П. Смирновым. Исследователь отмечает, что в акмеизме утвердилась «равновеликость естественных фактов и средств обозначения: литература становилась миром, который управлялся собственными законами, неподвластными внешним воздействиям» [Смирнов И. П. Смысл как таковой. – СПб.: Академический проект, 2001. – 352 с., с. 140].
Из этого положения вещей следует целая цепочка принципов, на которых строится акмеистическая стратегия бытия в культуре. В частности, Смирновым отмечается, что в акмеизме «семиотическая активность тождественна… ценностному упорядочению действительности», она отржает «стремление к систематизации действительности», которое Смирнов даже связывает «с понятием негэнтропии» [Смирнов И. П. Смысл как таковой. – СПб.: Академический проект, 2001. – 352 с., с. 141, 143].
В иных терминах ту же особенность акмеистической «культуроцентричной» модели мира определил В. Мусатов: «Формула Вяч. Иванова «a realibus ad realiora» («от реального к реальнейшему») в новом, «акмеистическом» контексте получила иной смысл. В качестве «реального» выступала действительная жизнь, а «реальнейшим» становилось ее художественное инобытие. /…/ Реальность художественного произведения понималась как нечто существующее вне времени, своего рода «вечность», или «рай» [Мусатов В. В. Лирика Осипа Мандельштама. – К.: Ника-Центр, Эльга-Н, 2000. – 560 с., с. 82]. И представление о культуре и литературе как самостоятельном мире, закрепленное даже терминологически, например, в понятии «мирового поэтического текста», введенном в обиход авторами статьи «Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма» [Левин Ю., Сегал Д., Тименчик Р., Топоров В., Цивьян Т. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма // Смерть и бессмертие поэта. Материалы международной научной конференции, посвященной 60-летию со дня гибели О. Э. Мандельштама (Москва, 28-29 декабря 1998 г.). – М.: РГГУ, 2001., с. 304], и присвоение культуре роли ценностно упорядочивающего реальный мир начала – это и ныне актуальные идеи, востребованные и реализующиеся в творчестве целого ряда современных поэтов.
Первостепенно значимым является этот принцип для поэзии таких разных в стилевом отношении поэтов, как О. Седакова, И. Жданов, Е. Рейн, Л. Лосев и др. Прежде всего, остановимся на имени О. Седаковой и рассмотрим, каким образом в ее поэзии реализуется принцип культуроцентризма. Седакова сама многое объяснила о бытии своего поколения в культуре (поколения И. Бродского, Андрея Тарковского, М. Мамардашвили, Вен. Ерофеева, Е. Шварц) в статьях и эссе. Наиболее существенные разъяснения, по нашему мнению, помещены в эссе памяти Л. Губанова, симптоматично озаглавленном «О погибшем литературном поколении» (название сознательно перекликается с названием известной статьи Р. Якобсона «О поколении, растратившем своих поэтов»).
Не имея склонности идеализировать свое поколение и пытаясь рассказать о его культурной судьбе «без гнева и пристрастия», Седакова проводит водораздел между своими сверстниками- «семидесятниками» и «шестидесятниками», в числе прочего, исходя из критерия их отношения к культуре; именно в среде «семидесятников», как она пишет, «произошла поверхностная и быстро выродившаяся в снобизм, но все- таки реабилитация культуры» [Седакова О. А. Проза. – М.: Эн Эф Кью/Ту Принт, 2001. – 960 с., с. 800].
Погружение в пространство мировой культуры стало для этого поколения чем-то вроде ухода в то, что в ранне-советские времена, по сходному поводу и в применении, в том числе, к акмеистам, называли «внутренней эмиграцией».
Автор: Т.А. Пахарева