Изучение акмеистической  составляющей  русской  поэзии  последних  десятилетий в данной работе позволяет сделать следующие выводы. 

1. Вектором, задающим единую линию эволюции акмеизма в течение всего ХХ столетия, может быть признан ценностный вектор, и в данной работе выявлено единство  акмеизма  в  ценностной  сфере.  Именно  в  области  поэтической  идеологии  индивидуальные  системы  всех  трех  великих  акмеистов  образуют  общность,  отграничивающую  их  как  от  предшествующего  символистского  пространства, так и от неакмеистических систем постсимволизма. Внестилевой  характер  объединения  поэтов-акмеистов  дает  основание  к  тому,  чтобы  рассматривать  акмеизм  как  свободную  эстетическую  парадигму  с  незакрепленными  формальными  признаками,  но  четкими  параметрами  идеологического уровня.   

Ценностными  аспектами  обусловлена  и продленность  акмеистического влияния  на  весь  ХХ  век  –  в  ценностном  пространстве  акмеизма  были  выработаны и эстетически воплощены те начала, которые позволяют видеть в  нем не столько итог Серебряного века, сколько течение, возникшее «навстречу  великим испытаниям ХХ века». Сопоставление текстов акмеистов и  современных авторов, проделанное в работе, позволяет утверждать, что именно  при  формировании  ценностного  уровня  художественного  мира  поэтами  последних  десятилетий  активно  востребован  опыт  акмеизма. 

Отсутствие  в  акмеизме ограничений стилевого порядка позволяет ему взаимодействовать с  поэзией второй половины столетия на уровне, прежде всего, индивидуальных  поэтических  систем,  так  что  в  едином  ценностном  пространстве  здесь  оказываются  столь  разнородные  творческие  индивидуальности,  как  И.  Бродский, Т. Кибиров, И. Жданов, Е. Шварц, Б. Гребенщиков и т.д.   В целом  для  поэзии,  сохраняющей  в  основе  своего  субъектного  состава  авторскую  личность и базирующейся на «личном высказывании», остаются актуальными  все определяющие семантическую поэтику акмеизма ценностные начала. 

2. К числу  системообразующих  ценностных  категорий  акмеизма,  получивших  развитие  и  претерпевших  ряд  трансформаций  в  современной  поэзии,  относятся  следующие:  индивидуально  отрефлектированное  историческое  время  как  темпоральная  основа  лирики;  этическая  доминанта;  придание  культуре  статуса  ценностно  организующего  мир  принципа;  «единомирие», в котором все метафизические, отвлеченные начала тяготеют к  воплощению,  «овеществляются»;  развитие  такого  «объективистского»  типа  субъектности,  при  котором  поэтическая  картина  мира  становится  не  «эманацией»  внутреннего  содержания  личности  автора,  а  пространством,  выстроенным как результат поиска человеком гармоничного,  «равновесного»  состояния между своим «я» и внеположным ему, до него, после него и без него  пребывающим миром.  Эти начала в акмеизме представлены во взаимодействии  и взаимообусловленности, и именно этими факторами, как показано в работе,  обеспечивается их акмеистическая специфика.

3. В результате проделанного в работе анализа мотивного и субъектного уровней поэтики как акмеистов, так и современных авторов, выявлено, что в творчестве А. Ахматовой, Н. Гумилева, О. Мандельштама был, прежде всего,  выработан  поэтический  язык  катастрофической  эпохи,  сохраняющий  функциональную значимость для русской поэзии на протяжении всего ХХ в. с  его историческими потрясениями. В своем индивидуальном воплощении этот  язык обрел чрезвычайно разнообразные формы как в творчестве акмеистов, так  и  в  текстах  поэтов  последующих  поколений. 

При  всей  поливекторности  художественного поиска современных писателей, актуализации в их творчестве  многих  контекстов  (необарокко,  неосентиментализма,  ранних  и  поздних  принципов постмодернизма),  именно  принципы семантической поэтики в их  современной  модификации  оказались  плодотворными  и  перспективными  –  вопреки  утверждению, например, Д. Сегала  – одного из  авторов  концепции «семантической поэтики как потенциальной культурной парадигмы»  – о том,  что  эта  парадигма  не  нашла  воплощения  в  словесных  жанрах  в  культуре  последних  десятилетий. 

Перспективность  и  внутреннее  единство  этих  модификаций проявились в следующих тенденциях. 

а) Укрепление в поэзии ХХ  в.  личностного начала  в период  дискредитации  модели  лирического  героя. Обращаясь к анализу  субъектных  особенностей  акмеистической  поэзии  в  их  соотнесенности  с  субъектными  формами,  значимыми для поэзии последних десятилетий, мы установили, что актуальной  моделью  субъектности,  реализованной  в  акмеизме  и  востребованной  современной  поэзией,  является  ориентированное  на  акмеистическую  идею  «соразмерности» соотношение между субъектом, миром и словом, понятым как  самостоятельно  действующая  бытийственная  субстанция.  Эта модель  способствует объективации художественного мира, редуцируя его лирическую  составляющую,  но  сохраняя  пространство  личного  высказывания  в  поэзии.  Конкретными  воплощениями  такой  модели  субъектности  становятся  как  у  акмеистов, так и  у современных  поэтов, прежде  всего,  различные образные  реализации  идеи  маргинальности.  При  этом,  как  выявлено  в  работе,  тип  маргинальности, развившийся в поэтическом мире  акмеистов, концептуально  отличен  от  маргинальной  парадигмы  в  ее  традиционном  понимании.  Маргинализм  акмеистов,  так  же  как  и  маргинализм  поколения  «семидесятников», базируется не на идее ниспровержения социальных норм, а  на  идее  утверждения  норм,  воспринимающихся  как  альтернативные  по  отношению  к  данной  социальной  системе.  В  частности,  маргинализм,  объединяющий  акмеистов с  «неофициальными»  поэтами  позднесоветского  периода,  основан  на религиозном мировосприятии  и  общегуманистических  этических приоритетах. Реализацией объективистски-историзированной формы  субъектности как в поэзии акмеистов, так и у современных авторов является и  художественная  концептуализация  так  называемой  «документальной  идентичности»  (Б.  Гройс)  субъекта.  Отличия  же  между  акмеистами  и современными поэтами, отмеченные в данной работе, относятся не к области  преобразования субъектных форм, а к области их функционирования. В целом же, по нашим наблюдениям, современная поэзия в высокой степени сохраняет  тот  исторически,  а  не  лично-биографически  обусловленный  тип  субъекта,  который был представлен в поэзии акмеистов. 

б) Формирование гармонизирующей мифологии в поэтической картине мира,  соотнесенной  с  проблемой  бытия  человека  в  хаотическом  пространстве  «постистории».  В  работе  под  знаком  этой  проблемы  прослежены  трансформации  акмеистических  моделей  историзма  в  художественных  системах современных авторов. В частности, в диссертации рассматриваются  трансформации  акмеистической концепции  «истории-судьбы»  в проекции  на  «постисторический»  контекст  в  творчестве  В.  Кривулина. 

Также  выявлены  связи  утопической  концепции  поэта-властителя  в  творчестве  Н.  Гумилева с  поэтической идеологией И. Бродского, у которого трансформация гумилевской  утопии пролегает в направлении смещения акцента от фигуры поэта-властителя  к  идее  бессубъектной  власти  языка,  способной  противостоять  власти  государства. 

Рассмотрены  в  работе  и  направления  эволюции  «элегического  эпоса»  А. Ахматовой в творчестве Е. Рейна  (в частности, проанализированы  функции приемов кинематографической эстетики как одного из эволюционных  ресурсов  поэтики  «элегического  эпоса»). 

Подробно  проанализирован  и  тот  мотивный  комплекс  поэзии  акмеистов  и  современных  авторов,  которым  представлена  концепция  личного  бытия  в  катастрофическом  историческом  пространстве. В частности, речь идет о мотивном комплексе, реализующем в творчестве А. Ахматовой и И.  Бродского  принцип  деформации;  о  мотивах,  обусловленных  категорией  телесности,  репрезентирующей  в  поэтике  А. Ахматовой, О. Мандельштама и И. Бродского историческую тематику (мотив  «окаменения»  в  «Реквиеме»,  мотив  общности  судьбы  слова  и  плоти  у  Ахматовой  и  Бродского);  о  мотиве  связи  времен  у  акмеистов  и  его  трансформации  в  поэтической  мифологии Бродского  (в  работе,  в  частности, анализируются  в  контексте  указанного  мотива  образ  «гостя  времени»  у  Бродского, а также сюжет разлуки отца и сына в его поэзии); о трансформации  мандельштамовского образа  «стекла  вечности» в творчестве  В. Кривулина и  т.д.

4. В результате исследования проекций этикоцентричных тенденций акмеизма на поэзию последних десятилетий можно сделать вывод о развитии, прежде  всего, нового типа гражданственности в поэзии 1960-80-х гг., вырабатывании в  ней позиции «героического нонконформизма», сформированной под прямым не  только  эстетическим,  но  и  лично-биографическим  влиянием  акмеистов. 

Отмеченное  еще  авторами  «Русской  семантической  поэтики…»  в  акмеистическом  опыте  «вовлечение  поэзии,  творчества  в  жизнь»  в  поэзии  1960-80-х  гг.  получает  непосредственное  развитие,  а  сами  акмеисты  нередко  предстают для  молодых  поэтов  «культурными  героями», у  которых  перенимается не только поэтический опыт, но и этический кодекс внутренней  оппозиционности по отношению к репрессивным структурам социума.   Как  установлено  в  диссертации,  под  непосредственным  влиянием  не  только  текстов,  но  и  личностей  акмеистов  в  течение  1960-80-х  гг.  формировалась художественная идеология «неофициальной» поэзии.

В работе  выявлено воздействие акмеистов в ценностно-идеологической сфере на таких  поэтов,  как  Т.  Кибиров,  О.  Седакова,  Б.  Кенжеев  и  др.  Например,  как  показывает  проделанный в работе анализ, актуализация  этического начала  в  творчестве акмеистов способствовала развитию в поэзии Т. Кибирова прямого  дидактико-моралистического пафоса, в поэзии акмеистов содержащегося лишь  имплицитно.  

Обращение  к  исследованию  этикоцентричных  тенденций  в  акмеизме  позволило  также  выявить  новые  черты  сходства  современной  ситуации  «преодоления  постмодернизма»  с  ситуацией  «преодоления  символизма»,  которые  проявляются,  прежде  всего,  в  попытках  по-новому  художественно  реализовать  позицию  возврата  к  четко  проявленной  системе  этических ценностей на фоне их релятивизации и переоценки в предшествующие периоды  (постмодернизм в этом контексте коррелирует с символизмом, а современный  неоконсерватизм – с акмеизмом).  

5. Находят в  современной  поэзии  модифицированное  воплощение  и  акмеистические  особенности  культуроцентризма  –  интимизация  культурного  пространства  в  поэзии;  логоцентричность  художественной  картины  мира;  утверждение  упорядочивающей  функции  культурной  реальности  по  отношению  к  реальности  эмпирической;  филологизм  художественного  мышления.  Как выявлено в работе, принцип интимизации культурного пространства,  у  акмеистов  реализующий  стратегию  поиска  «соразмерности»  между  человеком и миром,  в современной поэзии меняет свою основную функцию и в  творчестве таких разных поэтов, как И. Бродский и Т. Кибиров, реализует одну  и  ту  же  тенденцию  –  тенденцию  «присвоения»  культуры,  приобщения  к  мировому культурному наследию.  Новую функциональную направленность обрел в последние десятилетия  и  акмеистический  принцип  логоцентризма. 

У  акмеистов  этот  принцип  базируется на идее субстанциальности слова, логически перетекающей в идею  смыслообразующей  деятельности  как  формообразующей,  структурирующей  мир.  Мандельштам  называл  поэтов-акмеистов  «смысловиками».  Смыслопорождение в семантической поэтике акмеизма становится и главной  функцией  поэтического  слова,  и  главным  средством  противостояния  «всемирной  пустоте»  обессмысленного  бытия,  и,  конкретнее,  способом  противодействия  деструктивному,  катастрофическому  натиску  истории  ХХ  века. Поиск слова, в процессе которого происходит восстановление смысловой  целостности  мира  и  смысловой  соотнесенности  между  миром  и  человеком,  становится  магистральным  сюжетом  в  поэтической  мифологии  акмеизма,  разворачивающимся в пространстве его автометаописательной поэзии. Слово,  понятое  уже  не  как  символ,  но  как  «плоть  деятельная,  разрешающаяся  в событие», становится,  прежде  всего,  той  смысловой  субстанцией, в которую оказывается возможным облечь хаос истории ХХ века. 

В  ХХ  веке,  особенно  напряженно  переживавшем  и  пытавшемся  осмыслить  коллизию  утраты  и  нового  поиска  смысла  бытия  («человек  в  поисках смысла» является, без сомнения, одной из основных фигур философии  ХХ  в.),  в  столетии,  завершившемся  явственно  обозначившимся  конфликтом  между  неконтролируемо  разросшимся  потоком  информации  и  прямо  пропорциональным ему сужением смыслового поля,  –  поэзия  смысла  становится одной  из наиболее  актуальных и созвучных духу  времени  поэтических  систем.  И  если  для  акмеистов  «поэзия  смысла»  была  способом  отстаивания  человеческого  достоинства  перед  слепым,  «бессмысленным и беспощадным» натиском сил истории, то для современных  поэтов  «смыслопорождающее»  творчество  становится  способом  противодействия «информационному шуму», хаосу постистории.  В частности,  мотив возрождения Логоса как силы, способной противодействовать ризомной  аморфности и бессловесности современного состояния мира, занимает одно из  центральных мест в позднем творчестве Т. Кибирова.

Функция  культуры  как  ценностно  упорядочивающего  мир  начала,  акцентированная в акмеизме,  воспроизводится и  в художественных системах  современных  авторов.  Причем,  если  в  творчестве  Т.  Кибирова  или  О.  Седаковой  она не  претерпевает концептуальных изменений в соотнесении  с  акмеистической  поэзией,  то  в  художественном  мире  представительницы  новейшего поколения  90-х  – П. Барсковой  – идея культуры как автономной  реальности, влияющей на реальность физическую, трансформируется в идею  культуры как «естественной среды».

Наконец, филологизм художественного мышления акмеистов, видевших  в филологии путь к познанию мира через слово, также плодотворно развивается  в  современной  поэзии,  где  «лирическое  я»  уже  часто  предстает трансформированным в  «филологическое я»  – прежде всего, в творчестве И.  Бродского и поэтов «филологической школы».   

В  целом,  как  показало  данное  исследование,  для  поэзии,  которая  сохраняет  в своей основе личное  – ответственное  –  высказывание, остаются  актуальными  все  базовые  ценностные  основания  акмеизма,  гибко  видоизменяясь в зависимости от индивидуальных особенностей поэтики того  или иного автора. При этом следует подчеркнуть, что развитие акмеистических  тенденций  в  поэзии  последних  десятилетий  ХХ  –  начала  XXI  вв.  часто  происходит  по  логике наследования через  отрицание, через  преодоление,  по  той логике «смещения», которую описал как основу механизма литературной  эволюции еще Ю. Н. Тынянов.  

Исследование  акмеистических  тенденций  в  русской  поэзии  последних  десятилетий,  проделанное  в  данной  работе,  может  в  дальнейшем  найти  продолжение  при  обращении  к  таким  актуальным  сегодня  теоретическим  проблемам,  как  проблема  взаимодействия  между  индивидуальными  и  типологическими факторами в генеалогии форм современной поэзии; проблема  исследования  трансформационных  механизмов  продуктивных  моделей  литературы.

Наконец, ценностный вектор, по которому прослежено в данной  работе как единство акмеизма, так и направления его влияния на современную  поэзию, подводит данное исследование к междисциплинарному пространству  гуманитарных  наук,  намечая  возможности дальнейшего изучения  специфики  акмеизма и его модификаций в широком социокультурном контексте. 

Автор: Т.А. Пахарева

Начало цикла статей Т.А. Пахаревой об акмеистических тенденциях в русской поэзии последних десятилетий ХХ - начала XXI века смотрите здесь.