В «Повести временных лет» говорится о том, что славяне призвали на свои земли варягов. Именно эта запись ПВЛ и является, пожалуй, единственным основанием для убогой норманской теории. Но почему юродивые скандинавоманы вдруг решили, что варяги – это скандинавы?! Кто им вообще такое сказал, где это написано в исторических источниках? Да нигде! Это очередной белогорячечный бред норманистов!

Одно время в качестве доказательства того, что варяги – это шведы, использовался факт существования так называемого «пути из варяг в греки», который некоторые не особо щепетильные квазиисторики норманистского направления считали путем из Швеции в Византию. Однако даже многим из их собратьев по разуму это утверждение казалось не соответствующим действительности. Так, например, известный норманист В.В. Мавродин пришел к выводу, что традиционное пред­ставление о «пути из варяг в греки» как об артерии, соединяющей Византию и Скандинавию, совершенно неверно. Основанием для такого утверждения стал анализ археологических находок на острове Готланд, являвшемся крупным перевалочным пунктом этого пути. Так вот, на Готланде, где осуществлялась обширная торговля, среди всех найденных монет доля византийских составляла менее 0,3%, в то время как арабских, германских и прочих было в разы больше. Например, количество арабских превышало византийские в 130 раз. При этом большая часть византийских монет относится к тому времени, когда «путь из варяг в греки» еще не действовал.

Но если один из конечных пунктов, т.е. Византия, является неверным, то почему тогда второй из них (т.е. Скандинавия) должен оказаться правильным?

Кстати, насчет «пути из варяг в греки» довольно интересное наблюдение сделал Сергей Лесной, анализируя события летописи, относящиеся к 980 году, когда Владимир Святославич при помощи варягов захватил Киев, после чего обманул наемников, не выплатив им оговоренного выку­па с киевлян «по 2 гривне от человека». Казалось бы, гордость варягов-викингов должна была вскипеть и, поскольку, по утверждению норманистов, количество их на Руси было огромно, они должны были в пух и прах разнести весь Киев, его жителей продать в рабство тем же византийцам (слава богу, хазар к тому времени Святослав Игоревич уже превратил в пыль истории), а самого князя Владимира предать самой жуткой из возможных казней. Однако эти гордые викинги отправляют к Владимиру послов с униженной просьбой, нет – не о выплате обещанного вознаграждения, как можно было бы подумать, а о том, чтобы тот показал им путь «из варяг в греки». Как ехидно замечает С. Лесной в своей работе «История «руссов» в неизвращенном виде», видимо «варяги настолько хорошо зна­ли Русь и «путь из варяг в греки», имели столько факторий и гарнизонов на Днеп­ре, что, попав в затруднительное положе­ние, не могли найти среди себя в Киеве ни одного, кто мог бы показать им дорогу в Царьград!». А ведь норманисты прямо утверждают, что именно скандинавы полностью контролировали эту важную и самую прибыльную торговую артерию Древней Руси, дав свои имена почти всем днепровским порогам.

Мало того, ни в одном из скандинавских исторических источников того времени о «пути из варяг в греки» ничего не упоминается. Даже сторонники норманизма скрепя сердце вынуждены признать этот факт. Так, например, Г.С. Лебедев в своей работе «Эпоха викингов в Северной Европе. Историко-археологические очерки» прямо заявлял, что «путь из варяг в греки» «как особая транспортная система в север­ных источниках не отразился...». При этом, пытаясь хоть как-то смягчить этот убийственный исторический факт, Лебедев заявляет, что «путь из варяг в греки» сначала представлял собой явление местного, восточноевропейского масштаба, и скандинавы якобы познакомились с ним только тогда, когда он уже стал центральной государственной магистралью. Однако, каким же тогда чудесным образом днепровские пороги получили норманские названия, а ведь это одно из самых основных утверждений, на коих зиждется норманская теория. Как говорится, нет ума - считай, калека. Эту русскую поговорку можно отнести к любому из норманистов.

И вот такие умственно отсталые особи живописуют то, как Новгород и Ладога якобы являлись восточноевропейскими форпостами скандинавов, не обращая при этом внимания на то, что количество археологических находок скандинавского происхождения в этих населенных пунктах ничтожно. По этому поводу исчерпывающим можно считать определение выдающегося отечественного археолога и историка Даниила Антоновича Авдусина, отметившего в своей работе «Изучение археологических источников по варяжскому вопросу», что скандинавские предметы «при огромных размерах новгородских раскопок» представляют собой «каплю в море русских вещей».

Получается, что скандинавы не оставили о себе почти никаких материальных исторических следов. И причина здесь одна – их количество на Руси было ничтожно.

То же касается и следов нематериальных, например, языковых заимствований из скандинавского языка, коих по усердным подсчетам самих же норманистов насчитывается в пределах от 6 и аж до 8 лексических единиц! Вот это вклад в русский язык от якобы господствовавших не один век на Руси скандинавов! В том же английском языке за время датских набегов накопилось не менее 600 заимствований. И это только те, которые вошли в общеупотребительную лексику, а не попали в местные диалекты.

Интересны и значительные различия в поведении между викингами, являвшихся, по сути, неплохо организованными и хорошо вооруженными разбойниками, терроризировавшими тогда едва ли не всю Европу, и варягами, которые не грабили местное население, не пытались превратить его в рабов, а наоборот – защищали его от внешних врагов, исполняя роль своеобразной пограничной стражи. В некотором роде деятельность варягов напоминает деятельность казаков в более поздние периоды. Так какие же есть основания утверждать, что варяги – это скандинавы? Абсолютно никаких!

Представляется, что варяги – не этноним, а обозначение группы населения, выделенного по социально-профессиональному признаку, как позже те же казаки. Это подтверждается и выводами С.А. Гедеонова, который в своем труде «Варяги и Русь» утверждал, что у славян, живущих у Балтийского моря, еще в XIX веке было в употреблении слово «varag» или «warang», имеющее германское происхождение и переводившееся как мечник, от которого, по мнению ученого, и могло быть образовано русское слово «варяг», обозначавшее группу населения, профессионально занимающегося военным делом.

Интересно, что норманисты, утверждая, что слово «варяг» является этнонимом, нередко сравнивают варягов с викингами, но ведь слово «викинг» никакого отношения к этнонимам не имеет, это тоже обозначение определенной социальной группы, занимающейся набегами на другие страны и земли.

В любом случае, первое упоминание в варягах в шведских источниках относится только к 1020 году, что более чем на сто лет позже, чем на Руси, да и то - только в отношении наемников, поступившим в варангский корпус Византии, а никак не в отношении какой-либо этнической группы.

Таким образом, измышления норманистов о том, что варяги – это этнические скандинавы, совершенно несостоятельны, что и позволят вбить в крышку гроба их убогой теории очередной гвоздь.

Автор: Дмитрий Варапаев

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.